– Нет, – усмехнулся я.
– Жаль. Против Теорнов не устоят даже мои иглы.
– А когда будет битва?
– Через сто двадцать дней.
– И часто они прилетают?
– При моей жизни еще ни разу. Но обычно каждые две тысячи лет.
– И сколько лет ты живешь?
– Я еще молодой. Мне всего лишь пятьдесят.
– Что ж у нас есть сто двадцать дней, чтобы узнать друг друга получше, – произнес я. – Скажи, Шурд, каковы твои планы в отношении меня?
– Когда ты выздоровеешь, я верну тебя к твоим друзьям.
– А я уже выздоровел, честно! Я чувствую себя превосходно, – мне вдруг очень захотелось увидеть своих друзей. Аж внутри все перевернулось.
Шурд оскалился, усмехаясь надо мной.
– Ты не выдержишь перелет. А я не хочу, чтобы ты свалился с листа на полпути.
Я понял, что листом он назвал свой летательный аппарат, которого нигде вокруг себя я не увидел.
– Я выдержу! – твердо заверил я.
Шурд качнул головой, не веря моим словам. Ему было виднее. Возможно, я выглядел не слишком убедительно.
– Встань, – попросил он.
Я встал, замечая, как внезапно потемнело в глазах. Земля куда-то поплыла, но я заставил себя устоять на ногах. Потом Шурд попросил меня пройтись. Я сделал пару неуверенных шагов и окончательно потерял равновесие. Я просто свалился на песок, как мешок с картошкой, чувствуя себя просто отвратительно.
– Теперь ты убедился, что я прав? – спросил Шурд. – Твое желание увидеться с друзьями, поможет тебе быстрее набраться сил.
«Боже, – мысленно простонал я, – и чего этот еж свалился на мою голову?»
– Кто такой еж? – полюбопытствовал Шурд.
Я приподнялся, сердито взглянув на Покровителя, вопросительно произнес:
– Ты когда-нибудь перестанешь пастись в моей голове?
– Пастись? – не понял Шурд
– Мысли читать! – перевел я.
– Аа… – Шурд улыбнулся, – каждый вправе использовать свои способности по своему усмотрению.
– Ты меня достал… – вздохнул я и лег, закрыв глаза.
– А ты так и не сказал, кто такой еж.
– Это маленькое животное похожее на тебя. Оно ходит на четырех лапах и не умеет говорить и уж тем более читать мысли. Он умеет сворачиваться в шар, защищаясь при помощи иголок от врагов. Некоторые люди держат их у себя, чтобы ловили грызунов и других опасных животных.
– А кто такие люди?
– Это мы. Когда нас много, мы называемся люди, и когда один, то каждый – человек.
Шурд немного помолчав, спросил:
– То есть люди Покровители ежей? Я правильно понял?
– Не совсем. Это как дружба. Я, например, даю ему еду, а он защищает мое жилище от нежелательных существ.
Я открыл глаза и посмотрел на Покровителя. Тот был озадачен.
– Он что же сам найти еду не может? И что он делает с тем, кого ловит?
– Он их убивает и если хочет ест.
– Не понимаю… То есть он убивает, когда хочет есть, и убивает, когда не хочет?
– Это инстинкт, который управляет всей его жизнью.
– Если ты говоришь, что между вами дружба, и он не может говорить и читать мысли, как же вы договорились, что он будет защищать твое жилище в обмен на еду?
– Не знаю. Это как-то само собой получается. У вас что нет домашних животных, за которыми вы ухаживаете?
– Мы ухаживаем за своими Покровителями и теми, кому Покровительствуем.
– Тогда тебе это трудно понять.
– Да, – согласился он, – есть над чем поломать голову.
Потом мы долго молчали, думая каждый о своем.
Я лежал на спине, подставив свое тело, просвечивающее сквозь рваный костюм, ярким лучам солнца. Небо было чистым. Но вот из-за макушек деревьев выплыло белое пушистое облако. Оно медленно плыло по небосводу, постепенно разрастаясь в ширину. Вслед за ним выплыло другое облако.
– Скоро будет дождь, – предупредил Шурд, – тебе надо перейти к деревьям. Я построил укрытие. Там мы и переждем непогоду.
До деревьев, на которые он указывал, было метров сорок. Такое огромное расстояние для моего истощенного болезнью тела. И это притом, что я с трудом мог пройти несколько шагов.
– А может не будет? – спросил я, наблюдая, как выплывает третье облако.
Шурд поднялся и подошел ко мне.
– Будет, – заверил он. – Вставай. Я, конечно, могу утащить тебя туда, но тебе это не понравится, потому что шерсть у тебя есть только на голове. И я знаю, как это неприятно, когда за нее таскают. А тащить тебя за что-то другое я как-то боюсь. Вдруг оторву. Или у тебя есть способность, как у Теорнов, отращивать оторванные части тела?
– Нет, – приподымаясь, ответил я, – я уж как-нибудь сам.
– Твое послушание меня радует, – он протянул лапу, помогая мне встать.
Встав, я перевел дыхание и посмотрел в сторону леса.
– Только не падай, – попросил Шурд, взявшись сопровождать меня.
Я глубоко вздохнул и начал путь. Ноги дрожали. Я шел как столетний старик, рискуя при каждом очередном шаге свалиться лицом в песок. На десятом шаге стопа подвернулась и я таки свалился, проклиная все на свете.
– Да… – с досадой протянул Шурд, – дождь начнется раньше, чем ты дойдешь.
– Отстань, Шурд, я и так стараюсь. И чего я должен спешить. Дождь, что так опасен?
– Не знаю как тебе, но у меня от него все тело чесаться начинает. И знаешь ли, когда шкура под иглами намокает – это неприятно.
– Так вот и иди в укрытие сам.
– До чего же ты упрямый! – рассердился Шурд. – А если и для тебя дождь тоже опасен? А еще с дождем часто падают с неба зеленые черви.
– Черви? – переспросил я.
– Увидишь когда-нибудь, а может даже сегодня.
– Боже… куда я попал?
Вздохнув, я набрался сил, чтобы подняться на ноги, и зашагал вперед. По мере того, как темнело небо, Шурд начинал терять терпение. Он даже стал поддерживать меня, хотя и опасался, что может причинить своими колючками мне неприятности.
На половине пути я остановился отдохнуть.
– Не останавливайся, – попросил Шурд.
Я взглянул вверх и прищурился. Небо показалось мне очень странным, что я даже засомневался: не подводит ли меня зрение?
– Оно зеленое, – подтвердил Шурд. – Идем скорее.
В общем, когда лес зашумел от ветра и первые капли дождя долетели до земли, мне удалось таки дойти до укрытия. Потом начался страшный ливень. Но мы уже находились в безопасности у корней толстого дерева, и ни капли воды не просачивалось через крышу, сделанного Шурдом шалаша. Через щели в стенах я видел, как всюду вместе с водой на лесную почву падают зеленые черви. Они были такие тонкие и длинные точно спагетти. Их тела, извиваясь, быстро зарывались в землю. Зрелище было не для слабонервных.
– Когда-то давно дожди были без червей, – вспомнил Шурд. – Они вредят нашим растениям, уничтожая их корни. Но хорошо, что дожди быстро проходят и опять светит солнце. Солнце сушит землю и они погибают, так как не могут жить без воды. И даже земля не спасает их в жару.
Вскоре дождь закончился, и вновь засияло солнце. Я продолжал наблюдать, как черви в огромных количествах покрывшие землю, спешат сохранить свою жизнь. Кому-то это удавалось, а другие, кому не повезло, переставали шевелиться, постепенно превращаясь в сухие изогнутые серые нити.
В этом шалаше я провалялся несколько долгих дней. Шурд оставлял меня лишь для того, чтобы принести орехов и свежей воды. Будучи вместе, мы много разговаривали на самые разные темы. Разговаривать с Покровителем было интересно и во многом полезно. Чего только я не узнал за это время.
Постепенно ко мне вернулись силы, и я уже не задыхался при каждом шаге. Я все ждал, когда же он соберется отвезти меня к «Умным», где моего возвращения ожидали друзья. И, наконец, я спросил его об этом. Ответ меня озадачил:
– Ты говоришь, что ты здоров и полон сил, – я кивнул, – тогда ты должен доказать, что смирился с гибелью друга и простил нас.
– А если я не смирился?
– Это значит, что я не добился твоего расположения, и твоя ненависть может принести моему народу много бед. Я не уверен, что ты не станешь что-либо плохое затевать против меня и моего народа.
– Тогда я пойду пешком! – заявил я, выбежав из шалаша.
– Это плохая мысль, – крикнул он мне вдогонку.
Я и сам понимал, что совершаю глупость, но мне надоело во всем зависеть от Шурда. В расстроенных чувствах я шел по песчаному берегу реки.
– Кто такая Иссиндия? – раздался над головой голос.
Шурд висел в воздухе на своем листе.
Я не ответил, хотя очень удивился его вопросу. Ведь в тот момент совсем о ней не думал.
– Не хочешь, не отвечай. Давай станем братьями, может тогда ты перестанешь меня ненавидеть?
Шурд снизился в трех шагах впереди меня, вынудив меня остановиться.
– Спасибо за предложение, – ответил я, – лично против тебя я ничего не имею. Я благодарен тебе за заботу о моей шкуре. Еще никто не тратил на меня столько времени и терпения. Я не испытываю к тебе ненависти.
